А алебастровый мир достаётся мне. Ну куда мне его девать?
Я поняла это не так уж давно. За прошедшие полгода охерительно изменилось кое-что: я перестала непрерывно готовиться к смерти. К мысли о собственной смерти можно относиться по-разному. Блин, я никогда не боялась её. Но и что это легко не считала. Я, в прошлом несостоявшийся суицидник, знала, как это на самом деле. И то, чтобы не уподобляться после всем этим детишкам, хвастающим порезанными запястьями, надо всё делать серьёзно и основательно. А я, как известно, человек серьёзный.
Срок был определён и я его не боялась. Просто ждала. Временами ожидание становилось невыносимым и мне стоило больших трудов удержаться от нарушения обещания не сваливать раньше положенного. Одновременно я понимала, что человек ведь меняется и я могу изменить своё намерение. И это я тоже воспринимала спокойно. Вот только причины не было.
Когда она появилась и достаточно основательна ли она? Сейчас я над этим не думаю.
Просто живу. Может быть, когда таки дотяну до назначенного...не знаю пока как поступлю...
Но одно я поняла точно: я перестала всё время о ней думать.
Часть причины во мне самой. А ещё...
Грольф. Ты не прочтёшь этого, но спасибо за любовь и поддержку. Мы помогли друг другу выжить, выгрести, когда было совсем. Если меня всё таки можно любить вот так, значит, какой- то смысл во мне всё же есть.
Ирка. Самое сумасшедшее, безалаберное и потрясающее создание в моей жизни. Безумной яркостью этой весны, со всеми нашими пьянками и просмотрами анимэшек по ночам, я обязана тебе. За то, что ты есть, вообще за всё, спасибо, я люблю тебя, впрочем, ты это знаешь.
Артём, Тёмочка, тебе за наши по-детски искренние разговоры на кухне, за выкуренную напополам сигарету, они были насмешливо-тёплыми, наши полуночные ожидания нетрезвой Ирки. Я даже готова простить тебе все твои любимые фильмы про Рембо и Рокки.
В этом есть что-то значимое для меня. По-настоящему. Ведь я больше не думаю о смерти.
Я хочу жить.
Мне сейчас плохо. Было по-всякому, но никогда не было так. Но я не сломаюсь, не сломаюсь, не сломаюсь. Всё ещё будет...да, будет.
Срок был определён и я его не боялась. Просто ждала. Временами ожидание становилось невыносимым и мне стоило больших трудов удержаться от нарушения обещания не сваливать раньше положенного. Одновременно я понимала, что человек ведь меняется и я могу изменить своё намерение. И это я тоже воспринимала спокойно. Вот только причины не было.
Когда она появилась и достаточно основательна ли она? Сейчас я над этим не думаю.
Просто живу. Может быть, когда таки дотяну до назначенного...не знаю пока как поступлю...
Но одно я поняла точно: я перестала всё время о ней думать.
Часть причины во мне самой. А ещё...
Грольф. Ты не прочтёшь этого, но спасибо за любовь и поддержку. Мы помогли друг другу выжить, выгрести, когда было совсем. Если меня всё таки можно любить вот так, значит, какой- то смысл во мне всё же есть.
Ирка. Самое сумасшедшее, безалаберное и потрясающее создание в моей жизни. Безумной яркостью этой весны, со всеми нашими пьянками и просмотрами анимэшек по ночам, я обязана тебе. За то, что ты есть, вообще за всё, спасибо, я люблю тебя, впрочем, ты это знаешь.
Артём, Тёмочка, тебе за наши по-детски искренние разговоры на кухне, за выкуренную напополам сигарету, они были насмешливо-тёплыми, наши полуночные ожидания нетрезвой Ирки. Я даже готова простить тебе все твои любимые фильмы про Рембо и Рокки.
В этом есть что-то значимое для меня. По-настоящему. Ведь я больше не думаю о смерти.
Я хочу жить.
Мне сейчас плохо. Было по-всякому, но никогда не было так. Но я не сломаюсь, не сломаюсь, не сломаюсь. Всё ещё будет...да, будет.