А алебастровый мир достаётся мне. Ну куда мне его девать?
Это давний и даже не мой сон. Но он всё-таки снился мне. Рельсы, уходящие в солнце.
Ещё там были песок и небо. И то и другое – туманного цвета. Одно в другом, без конца и края, без возможности и желания понимать, что у тебя над головой, а что – под ногами.
И солнце было – где-то посередине. Неправильной формы осколок раскалённого жёлто-белого цвета. С такими же, горящими жёлтым, с оранжевой сердцевиной, рельсами, протянутыми через пески, смятыми в одну линию где-то у горизонта. И вплавленными в солнце.
Я помню его, тот цвет.
Если идёшь по шпалам достаточно долго, то они начинают звучать.
Серое, блеск, серое, блеск.
Рельсы, рельсы, рельсы, рельсы…
В моей голове.
Ещё там были песок и небо. И то и другое – туманного цвета. Одно в другом, без конца и края, без возможности и желания понимать, что у тебя над головой, а что – под ногами.
И солнце было – где-то посередине. Неправильной формы осколок раскалённого жёлто-белого цвета. С такими же, горящими жёлтым, с оранжевой сердцевиной, рельсами, протянутыми через пески, смятыми в одну линию где-то у горизонта. И вплавленными в солнце.
Я помню его, тот цвет.
Если идёшь по шпалам достаточно долго, то они начинают звучать.
Серое, блеск, серое, блеск.
Рельсы, рельсы, рельсы, рельсы…
В моей голове.