А алебастровый мир достаётся мне. Ну куда мне его девать?
...продолжаешь за неё цепляться.
Когда надежды не бывает изначально, обретаешь некоторую фатальность, что уже само по себе означает стабильность. И не спрашивайте меня, почему она появляется!..В причины годится абсолютно всё.
Надежда умирает последней...Предварительно отправив на тот свет шаткое душевное равновесие, самообладание, гордость, ещё кое-что по мелочи...Потом начинает подыхать сама. Грязно, болезненно, долго, как Дункан Маклауд. БЕСКОНЕЧНО долго.
И ты, презирая самого себя, продолжаешь надеяться, что:телефон зазвонит, письмо успеет, поездка состоится и что там ещё...
И никуда от этого не деться, даже если чётко знать, что чудес не бывает. Что если оно и произойдёт, редкое, почти немыслимое, то потом за него придётся платить. Дорого, дороже, чем ты можешь себе позволить. Выгрызая себе вены и выблёвывая ошмётки собственного сердца. Знаешь это и всё равно, исступлённо молишь о чуде. Заранее соглашаясь на всё, что будет потом.
Вот так оно и называется. Норе, эстель, мать её...И имела я всех оптимистов! Сама знаю, что она необходима. Что это часть человеческой сущности, а я всего лишь человек. И жэтот самый оптимизм вполне себе регулярно имеет меня. Мне хватает.
Но я всегда помню, как оно на самом деле. Безысходность, без исхода, без выхода...
Всё просто.
Когда надежды не бывает изначально, обретаешь некоторую фатальность, что уже само по себе означает стабильность. И не спрашивайте меня, почему она появляется!..В причины годится абсолютно всё.
Надежда умирает последней...Предварительно отправив на тот свет шаткое душевное равновесие, самообладание, гордость, ещё кое-что по мелочи...Потом начинает подыхать сама. Грязно, болезненно, долго, как Дункан Маклауд. БЕСКОНЕЧНО долго.
И ты, презирая самого себя, продолжаешь надеяться, что:телефон зазвонит, письмо успеет, поездка состоится и что там ещё...
И никуда от этого не деться, даже если чётко знать, что чудес не бывает. Что если оно и произойдёт, редкое, почти немыслимое, то потом за него придётся платить. Дорого, дороже, чем ты можешь себе позволить. Выгрызая себе вены и выблёвывая ошмётки собственного сердца. Знаешь это и всё равно, исступлённо молишь о чуде. Заранее соглашаясь на всё, что будет потом.
Вот так оно и называется. Норе, эстель, мать её...И имела я всех оптимистов! Сама знаю, что она необходима. Что это часть человеческой сущности, а я всего лишь человек. И жэтот самый оптимизм вполне себе регулярно имеет меня. Мне хватает.
Но я всегда помню, как оно на самом деле. Безысходность, без исхода, без выхода...
Всё просто.